24 часа без любви - Страница 22

— Немного. Он продает компьютеры.

— Богатая информация. Он продает компьютеры, — заметил цинично дядя Генри.

— Он очень мил и… нежен!

— Избавь меня от подробностей! — Капитан повернулся к ней спиной и приказал матросу: — Пригласите господина Симмпсена на капитанский мостик. Скажите, дело срочное!

После волшебной ночи для Ямины наступил худший день ее жизни. Девушка знала, что дядя Генри не будет медлить и выдворит Люка с корабля. Она охотно ушла бы с ним, но чувствовала себя обязанной по отношению к дяде. У нее был только один дядя, и она любила его. Дядя Генри всегда был добр и щедр к ней, и она не имеет права разочаровывать его.

— Есть, сэр! — прокричал матрос, прежде чем выполнить приказание.

— Ты несправедлив к Люку, дядя Генри, — тихо промолвила Ямина.

Люк принял душ, надел «бермуды», пеструю рубашку и матерчатые туфли. В голове проносились разные мысли, в частности, о Генри Андерсоне. Если капитан действительно честный, обладающий высоким чувством долга человек, как считают в Вашингтоне, Ямине не сдобровать. Она пропустила занятие, и дядя ей этого не простит.

Люк нервно отбросил со лба прядь волос. Чтобы спасти Ямину, он должен сказать капитану, кто он на самом деле. Однако решиться на это было трудно. Если Андерсон почувствует себя оскорбленным, компании придется искать нового капитана. Нет, у него связаны руки. Он не имеет права открыться.

Его удивило не само приглашение Андерсона явиться на капитанский мостик, а то, что капитан плохо разбирается в людях. Он совершенно не понял его.

— Мистер Симмпсен, — начал капитан, — по-моему, вы принадлежите к тому типу людей, которые не могут находиться в обществе. Вы вспыльчивый, несдержанный и склонный к насилию человек, и поэтому ваше дальнейшее пребывание на корабле нежелательно. Моя племянница, правда, придерживается другой точки зрения, но пока кораблем командую я. Я не принимаю во внимание мнение моей племянницы. Поэтому, пользуясь предоставленными мне полномочиями, прошу вас немедленно покинуть корабль. Через полчаса стюард доставит вас и ваш багаж на берег. Благодарю вас, господин Симмпсен. Это, пожалуй, все. До свидания.

Люк мог бы лишь посмеяться по поводу своего выдворения с корабля, но что будет с Яминой?

— Как угодно, — произнес Люк и печально посмотрел на Ямину, которая стояла в стороне и тихо плакала.

Капитан ждал, что Симмпсен начнет протестовать, и удивленно смотрел на него. Профессор Лабонн, наверное, перегнул палку. Люк совсем не был склонен к насилию. Но тут он вспомнил случай в бюро и решил, что поступает правильно.

— Что касается прерванного круиза, не беспокойтесь, компания возместит вам ущерб.

— В этом нет необходимости, — резко возразил Люк. — Я сохраню за собой каюту до конца круиза. — Может быть, Ямина захочет жить в ней. — Постепенно его охватывала ярость. Уныние Ямины вывело его из себя.

— Как угодно, сэр, — произнес капитан.

Люк вдруг понял, что если он хоть одну минуту останется здесь, то потеряет самообладание. Он схватил Ямину за руку и бросился прочь.

— Ты позволишь выставить себя? — растерянно вопрошала она. — Почему ты не защищался?

Люк молчал и лишь в каюте спросил:

— Поможешь мне собрать вещи?

Ямина кивнула.

— Так, а теперь послушай меня, — произнес Люк и посадил ее рядом с собой на кровать. — Мне нужно сказать тебе нечто важное.

— Я слушаю.

— Во-первых, я люблю тебя.

— Я тебя тоже!

— Во-вторых, я покидаю корабль, но не тебя!.. Тебя… — Он взял ее лицо в свои руки и проникновенно посмотрел в глаза, будто хотел прочитать ее мысли. — Тебя я никогда не покину. Слышишь, никогда, даже если бы ты захотела — никогда!

— Правда, никогда? — Ее глаза сияли.

— Правда, никогда! — Он нежно поцеловал ей лоб. — Пока я живу!

— Ты возьмешь меня с собой? — Голос Ямины дрожал. Она не могла себе представить, что они расстанутся.

— Нет, ты останешься здесь, поскольку нужна дяде. По-моему, ты должна выполнить свое обещание. Достаточно того, что он сердится на меня.

— Это мне все равно!

— А мне нет! И что такое два дня, если всю оставшуюся жизнь мы будем вместе?

— Всю жизнь? — повторила девушка, и улыбка снова засияла на ее лице.

— Всю жизнь, дорогая! — Люк легонько щелкнул ее по носу. — Ты мне не веришь?

— Верю, дорогой, конечно, верю, — проговорила она.

— Итак, слушай! Следующий остров, на который вы заходите, — Антигуа. По плану пассажиры сойдут на берег. Я буду ждать тебя там, и никто, даже твой дядя, не помешает мне.

— Антигуа не за углом, а в восьмидесяти милях от Пуэрто-Рико. Как ты доберешься туда?

Люк рассмеялся:

— На самолете, любимая. Мы живем в двадцатом столетии. Существуют самолеты, ты забыла об этом? — Глаза Люка затуманились. Они были полны откровенного желания, и он прошептал:

— У нас осталось двадцать шесть минут, дорогая. Шесть, чтобы собрать вещи, и двадцать, чтобы любить друг друга.

— Ты сумасшедший. — Ямина покраснела.

— Да, ты свела меня с ума! — Он снял с нее рубашку и джинсы, встал перед ней на колени и стал целовать красивые длинные ноги Ямины.

— Девятнадцать, — шептал Люк.

— Девятнадцать?

— Еще девятнадцать минут! — Его рука осторожно скользила вверх по ее бедрам.

— Восемнадцать, — произнесла Ямина, помогая расстегнуть молнию на его «бермудах».

Люк вскочил с коленей и повлек ее на кровать. Забыв о минутах, они любили друг друга нежно и страстно.

— О, это прекрасно, — стонала Ямина. — У тебя самое волнующее тело на всем свете… и самые послушные бедра. — Она обвила свои ноги вокруг его талии и стала двигаться в едином с ним ритме. Ямина ощущала то же сладкое томленье, что и прошлой ночью. Время, казалось, остановилось для влюбленных. — Да, вскрикнула она, достигнув вершины, — да, я люблю тебя!